qvies | ***

К сему Отсюда

"Сопоставляя жалкую видимость свободы со связанным с ней действительным бессилием, мы постепенно начинаем понимать, каким образом жесткое абсолютное правление может сочетаться с самыми крайними демократическими формами, причем угнетаемые в данном случае выглядят еще и смешными, потому что как бы не замечают своего положения…

… народ, которого не столь легко обмануть пустыми призраками свободы, как это иногда полагают, вовсе перестает интересоваться делами общины и живет в стенах собственного города подобно чужестранцу… В тех городах, где магистрат еще считает необходимым соблюсти пустую видимость свободных выборов, он пытается заставить народ идти голосовать, но тот упрямится и отказывается… Правители надеялись таким образом совместить с моральной силой всенародного одобрения удобства, доставляемые одной только абсолютной властью…

…Все сказанное мною о городах и сельских приходах можно распространить и почти на все корпорации, обладающие независимым существованием и коллективной собственностью … …не было города, местечка, села, самой маленькой деревушки, больницы, фабрики, монастыря или школы, которые смели бы иметь независимую волю в своих частных делах или располагать имуществом по своему усмотрению."

Извините за столь пространную цитату. Де Токвиль, "Старый порядок…"

Кажется, очень похоже на нашу ситуацию, не находите? Причем, Франция вовсе не являлась к тому времени военной империей. Начало концу прежней Франции положила не ее военная организация, а организация административная, фактическое подчинение всего государства Королевскому совету. "Королевский совет состоит вовсе не из вельмож, но из людей среднего и даже низкого происхождения, из интендантов и прочих преуспевших в деловой практике… Как правило, совет действует осторожно и без шума, выказывая всегда меньше притязаний, чем могущества. Таким образом, деятельность его лишена всякого блеска. Точнее, она мало заметна на фоне величия Трона, к которому совет столь близок. Совет настолько могущественен, что имеет отношение ко всему, и в то же время настолько невзрачен, что История едва замечает его."

Имущество формально коллективное и корпоративное становится государственным просто потому, что без санкции администрации государства невозможно распоряжение этим имуществом, собственники становятся пользователями. Заметьте, без применения государством насилия, просто в силу того обстоятельства, что обжаловать решения администрации можно только в Королевском совете, который и есть эта администрация.

Франция с грехом пополам из этой ситуации выпуталась потому, что "по высокопарному, но на сей раз довольно точному выражению г-на Неккера, во Франции еще и до Революции собственников было великое множество." Наша же ситуация и отягощена тем, что собственник у нас единственный – государство. "Исторически так сложилось," а история началась с великокняжеских владельческих земель, заселенных крестьянами-арендаторами, и административного суда на этих землях.