qvies | Кнуты-пряники (Reply)

Немедленное принятие аграрного закона Семпрония вряд ли входило в планы популяров. Чуть ли не с царских времен требования отмены долгов и земельных переделов служили прелюдией к преобразованию римской администрации. В 495 г. плебейские требования земельных наделов и освобождения от долгов привели к конституированию трибуната, С 510 г. по 445 г. весь объем царских обязанностей лежал на предводителях-преторах, в 445 г. после тех же требований о долгах и земле цензура была выделена в отдельную магистратуру, а к преторам добавились "служащие трибуны советской власти", tribuni militum consulari potestate, кои могли быть и плебеями, в отличие от патрициев-преторов. Ежегодно Сенат определял, кто будет избран, два претора, или более двух советских служащих, но всякий раз оказывалось, что избраны одни патриции.

За девять лет трибуны Лициний и Секстий пять раз своими интерцессиями оставляли Рим без преторов и совслужащих, аккурат по разу* за каждый свой трибунат: трибам были необходимы обещанные Лицинием и Секстием освобождение от долгов, запрет долгового рабства и наделение землей безземельных; утверждающим, что исполнение этих чаяний без преторской власти плебеев невозможно, Лицинию и Секстию – доступ к претуре. Итогом этой борьбы явилось очередное разделение власти преторов: сами они, сохранив за собой судебные функции, поступили в подчинение к новым магистратам – унаследовавшим в своем названии часть от прежнего наименования подобной должности советникам-консулам, один из которых обязательно должен был избираться из плебеев. Плебею Секстию, ставшему, наконец, первым плебейским консулом, не оставалось ничего иного, как рогация хотя бы одного, наименее затрагивающего интересы нобилитета и трудноисполнимого закона – закона Лициния-Секстия. Лициний заплатит за его нарушение штраф в 10000 ассов, оба консула зачастую будут оказываться плебеями, а долговое рабство просуществует еще более полувека.

Подозреваю, что своей интерцессией Марк Октавий остановил чтение рогации Тиберия Семпрония, предлагавшей к плебисциту вовсе иной закон, нежели тот, что затем был принят комициями: это принятие явилось бы красивым завершением реформ, но популярам на сей раз так и не удалось приступить к самим реформам, а эффективный мотив мобилизации триб для их проведения был утрачен.

Комиссия во главе с непременным Гаем Гракхом добавила Риму за три года 75000 новых цензовых граждан и завязла в перераспределении. Во-первых, крупные владения большей частью не составляли отдельных массивов, годных к разделу, а часть земель находилась в совместном владении (не знаю, как в Риме, но в Новгороде на одну обжу с одним пахарем мог найтись и десяток собственников), для выделения необходимых 30 югеров требовалось тревожить и соседствующие со сверхнормативным владения, сдвигая и их границы: в итоге, вместо простого "отнять и поделить" вышло полномасштабное перемежевание всех общинных земель. Во-вторых, что еще печальнее для реформы, частью общинных земель на вполне законном основании владели даже не римские граждане, заставить их передвинуть границы своих владений и вернуть излишки оказалось и вовсе невозможным: на них не распространялись римские законы.

Именно это – распространение законов Рима на все территории, так или иначе ему подвластные, было основой для проведения всех прочих реформ: реформы судебной, военной и властной. Наделение безземельных тридцатью неделимыми и неотчуждаемыми югерами призвано было создать не новых воинов Рима, а новый класс римских крестьян, но многолетнее отсутствие в Риме лишало их римского гражданства, и они сливались со всеми прочими италиками, неподвластными римскому законодательству. Римская же юрисдикция не распространялась не только на неграждан, но и на дела, касающиеся членов одного пага, одной коллегии и даже членов одной семьи.

Легионеры, набранные в Риме, уже составляли меньшинство в римской армии, сила римских легионов все более зависела от союзных городов, все громче требующих участия в командовании легионами, требовалось создание новой армии, служба в которой нивелировала бы происхождение легионера, и нового принципа комплектования командного состава, не допускающего возражений.

Судебная же реформа уже шла: в 149 г. была создана первая коллегия постоянных квезиторов, естественно, по делам о мздоимстве, с той поры претор назначал судьями по этим делам только членов этой коллегии, назначаемых в нее цензорами. Процесс шел медленно, но шел: подобные коллегии обнимали все большее количество дел, пока изумленный римский народ однажды не обнаружил, что больше не участвует присяжными судьями ни в одном уголовном процессе. Камнем преткновения в создании универсального для всех общин гражданского суда был Сенат, некогда и созданный для рассмотрения гражданских тяжб.

Без реформ Рим рисковал остаться равным среди равных союзных городов, а это не устраивало популяров, вовсе не бедных и не чуждых складывающемуся новому сословию магистратов-сенаторов, но стремящихся сохранить гегемонию Рима и использующих общее недовольство этой гегемонией, растущей пауперизацией и Сенатом для проведения своих реформ.

____________________________
*Не верится, что оба трибуна бессменно исполняли свои обязанности в течение девяти лет. Лет было да, девять, но интерцессий – пять, получается, аккурат через каждый год вплоть до появления консулов. В трибунат Лициния и Секстия власть успешно парализовали они сами, а на следующий год Рим погружался в паралич интеррегнума и без их участия. Похоже, что легенда об их девятилетнем сидении родилась, дабы оправдать братцев Семпрониев.

ОТХОДЫ 49 50 51