Самородные трамваи и хищные овцы. Часть 1.

Читая иные высказывания наших экономистов о построении рынка в нашей отдельно взятой стране, так и представляешь себе трамвай, подкладывающий под себя рельсы, тянущий за собой контактный провод и разбрасывающий вокруг себя тяговые подстанции. Это те их высказывания, когда они находятся в благодушном настроении. Когда же их настроение портится, оказывается, что трамвай и везде не сразу строился: перед явлением народу трамвая по его рельсам бегала конка, рельсы пришли в город вместе с паровозом, до того же, как выползти на простор, рельсы мирно лежали на промышленных территориях, и по ним сначала толкали вагонетки рабочие, потом тянула лошадь, ее сменил паровичок, и вот тут-то рельсы вырвались за забор и добрались до города; сейчас мы находимся где-то посередине между тем этапом, когда вагонетки толкают вручную, и тем, когда рельсы побегут в город.

Передергиваю? Но ведь никому не придет в голову, что трамвай может появиться в современном городе сам по себе, повторив всю свою эволюцию, начиная от изобретения рельсовых путей, а наш рынок почему-то просто обязан был возникнуть сам, начиная с пауперизации населения и первоначального накопления капитала. Чтобы пустить трамвай, нужно проложить рельсы, протянуть провода и построить тяговые подстанции – технология прошлого века, дело нехитрое. Чтобы у нас появился рынок, тоже нужно просто построить его инфраструктуру, точно так же, как и для трамвая, коль мы уж собрались его заводить в нашем городе. Так ли уж необходимо повторять чужую историю?

Вот эту.

В начале XIV века Плантагенетов выгнали с Континента. В ответ Эдуард III заявил о своих претензиях на французскую корону, и начинается Столетняя война. Парламент не поддерживает короля в его начинаниях, считая эту войну его личной войной. Король повышает пошлины на вывозимую шерсть и делает заем у итальянских банкиров. Три года войны не приводят Эдуарда к успеху, зато ставят на грань банкротства тех самых банкиров, основные капиталы которых вложены в торговлю английской шерстью, дома Барди и Перуцци, например, разорены вовсе, а заодно разоряются английские торговцы и производители: товар по той цене, что необходима королю Эдуарду, не находит сбыта. Еще один побочный эффект королевской пошлины – застой фламандской промышленности, выросшей на поставках шерсти из Англии и кредитуемой теми же банкирами.

Шерсть была для Англии главным экспортным сырьем, а кроме сырья страна больше ничего на экспорт не производила, неудивительно, что экспорт шерсти уже с середины прошлого века осуществлялся строго по королевским лицензиям, а самым главным экспортером шерсти был сам король.

В 1339 г. Эдуарду отказывают в кредите и пролонгации платежей по прежним займам. Стремясь расплатится с кредиторами, тот приказывает своим чиновникам срочно продать всю имеющуюся шерсть, минуя посредников. Чиновники продают все разом, тем самым обрушив шерстяной рынок: цены на шерсть упали с 9 до 7 фунтов за мешок. Более того, кредит, открытый после этого Эдуарду, был выдан под сборы следующего года из расчета уже 5 фунтов за мешок шерсти.

Это было вдвое меньше того, на что рассчитывал Эдуард, потому он пользуется своим правом и облагает щитовым сбором своих подданных, устанавливает закупочные цены на продовольствие для своих нужд и принуждает церковь дать ему взаймы 15 тыс. фунтов, таким же образом он получает займы и от городов. В итоге всех этих экономических операций короля жизнь в Англии начинает дорожать.

C 1348 г. начала свои периодические набеги в Англию Черная смерть – эпидемия чумы, изрядно проредившая ряды английских овцеводов: из каждых десяти подданых Эдуарда III выжило пять, эти пятеро желали получать плату за десятерых, поскольку и платить за все теперь нужно было вдвое против прежнего, а это грозило новым увеличением цены на английскую шерсть. Парламент озаботился экономическим положением в стране и принял законы о борьбе с тунеядцами – теми, кто не соглашался работать за предложенную плату, и вымогателями – теми, кто требовал эту плату увеличить, то есть государство впервые в истории установило контроль за занятостью населения и заработной платой. Заодно был принят и закон о государственной измене.

Так началась пауперизация населения Англии – неизбежное следствие… нет, не зарождающегося капитализма – влияния государства, превратившегося благодаря Эдуарду III в агента рынка, на экономику. Закончилось все эти экономические эксперименты плачевно: Ричарду II, наследнику Эдуарда III, пришлось пожинать плоды того, что посеял его дед – всеобщее неудовольствие существующим правлением. В итоге он был свергнут, и к власти пришла династия Ланкастеров, основанная другим внуком Эдуарда, Генрихом IV. Теперь в Англии начнется война Роз – междусобойчик потомков Эдуарда III, последнего из них она и унесет через 88 лет.

 

РЫНКОСТРОЕНИЕ    3  4  5  

Самородные трамваи и хищные овцы. Часть 2.

 

К эпохе правления первых Тюдоров, сменившей 88-летнюю неразбериху, и привязывают историки капитализма начало изумительного процесса первоначального накопления капитала, залог будущего прогресса и процветания человечества – процесса вытеснения крестьян с общинных земель. Процесс будет длиться вплоть до конца XIX века и сопровождаться многочисленными парламентскими законами и королевскими указами, направленными на то, чтобы этот процесс остановить.

Уолтер де Ротбир возбудил иск против Матильды де Мултон и 20 других лиц по обвинению в разрушении его изгороди в вилле Коместоркби. Ответчики заявили, что они имеют в этом месте общинное пастбище и поэтому недавно разрушили. Вышеуказанный Уолтер заявил, что он является лордом этой виллы Коместоркби и возвел вышеупомянутую изгородь на своей собственной земле.

Присяжные показали, что он произвел огораживание с целью расширения своего парка и что ответчики недавно сломали эту изгородь. При этом они показали, что ответчики в этой вилле имеют достаточно общинных угодий за пределами этой изгороди. Поэтому судебное решение было принято в пользу Уолтера, против вышеуказанной Матильды.

Думаете, суд состоялся при Тюдорах? При Эдуарде I Плантагенете. Думаете, это единственное подобное дело в Англии XIII века? Огораживание было узаконено Мертонским статутом 1236 года, разрешающим лордам проводить огораживание лесов, пустошей и пастбищ, то есть захватывать, обнося изгородью, общинные участки, а Вестминстерский статут 1285 года определил и наказание тем, кто противится огораживанию своих лесов, пустошей и пастбищ.

Вернемся к нашему Эдуарду III. Неудовлетворенный своими шерстяными спекуляциями и поджимаемый своими кредиторами, он отдает на откуп иностранцам заведение в Англии выделки сукна, полностью запретив вывоз шерсти. Кредиторы, напомню, являются еще и кредиторами предполагаемого конкурента Эдуарда – фламандских суконщиков, только что скупивших по дешевке все его шерстяные запасы и предвкушающих еще меньшую цену на английскую шерсть в следующем году.

Месть Эдуарда кредиторам привела к тому, что фламандские суконщики, лишившись сырья на родине, потянулись в Англию, получив королевские субсидии, они принялись за привычное дело. В Англии появилось свое сукно. Чтобы поощрить производство, Эдуард приказал своим подданым снять с себя шелка и облачиться в отечественное сукно всем, кому оно по карману. Прежняя инфраструктура производства и закупки шерсти для экспорта за время действия запрета исчезла.

Черная смерть ударила не только по народонаселению Англии, но и по казне. Чтобы поправить дела, вновь была открыта граница для английской шерсти, а лицензия на ее экспорт и скупку по всей стране была продана иностранным купцам, купцам английским разрешены были лишь посреднические операции при совершении сделок.

Как вы полагаете, что посреднику выгоднее, одна большая сделка, или сотня маленьких на ту же сумму? Английские купцы стали посредничать при заключении сделок с английскими лордами. Так английские лорды стали подрядчиками иностранных купцов. В первый год шерсть ими собиралась с овец арендаторов и зависимых крестьян, на второй - она уже стриглась со своих овец, а с третьего началось огораживание общинных земель. К концу четвертого года английские лорды стали крупнейшими производителями шерсти, лицензия у иностранных купцов была отозвана, а парламент предложил королю подписать статут, лишивший его права без ведома палат налагать на шерсть вывозные пошлины.

Появления новшества никто не заметил, поскольку огораживание начиналось с вымороченных чумой земель, но в Англии родилась новая и очень устойчивая инфраструктура производства овечьей шерсти, ее продажи, огораживания и производства избытка рабочей силы. Овцы начали есть людей и ели их до тех пор, пока в 1893 г. Мертонский статут не был отменен.

Вернемся к нашим трамваям. Чтобы повторить эту эволюцию, начиная с пауперизации и первоначального накопления капитала, нам понадобятся Мертонский статут, Столетняя война, бубонная чума и много, много шерсти. Вы согласны повторить историю?


РЫНКОСТРОЕНИЕ   4  5  6